Как известно, история циклична. И для того, чтобы не повторять ошибки предыдущих поколений, нужно, по крайней мере, о них знать и оценивать их трезвым взглядом. Только так удастся избежать политических катаклизмов, перерастающих в гражданские войны и международные конфликты.
У России с её огромными природными богатствами во все времена находилась масса «доброжелателей», желающих прирастить свои капиталы за её счёт. Но для начала заинтересованные силы должны были приложить некоторые усилия для того, чтобы посеять в стране или на определённой её части хаос. Ведь в мутной воде легче всего ловить дармовую рыбку.
Какие силы извне задействованы сегодня, чтобы взбаламучивать российский Северный Кавказ, можно лишь догадываться. Зато сценарий развала страны по частям, на примере печально известной Чеченской Республики Ичкерия, памятен всем. 
Тот, кто полагает, что отечественное бандподполье – это органический продукт противоречивой эпохи, представляющий интерес определённых социальных групп, – глубоко ошибается. Проект «Имарат Кавказ» - это не что иное, как плод деятельности мировых финансовых элит.
Российскими спецслужбами давно подмечена такая особенность: боевая активность «имаратчиков», якобы ратующих за духовное очищение кавказских народов, всецело зависит от поступления иностранных инвестиций. Пришёл «военный» транш – следует всплеск подрывов, обстрелов силовиков, атаки террористов-смертников; заканчиваются спонсорские деньги – количество преступных проявлений «лесных» падает до минимума. 
О том, чьими руками сегодня вытаскиваются каштаны из тлеющих углей северокавказского гражданского конфликта, наше повествование.
О криминализации местного бандподполья известно немало. Но, видимо, ещё не достаточно для того, чтобы молодые и до недавнего времени здравомыслящие люди вновь и вновь не попадались на удочку вербовщиков «джихада», в качестве наживки использующих псевдорелигиозную идею об очищении мира от духовной скверны.
Так что же всё-таки за люди составляют костяк группировки «Имарат Кавказ» и какова их духовная сущность?
Путь к «истинной» вере у некоторых «имаратчиков» начинался буквально с тюремных нар. Осуждённые за обычные бытовые преступления, вроде кражи или грабежа, они в местах не столь отдалённых встречали такого же бедолагу, но сидящего по «уважаемой» статье, вроде 208-й «Организация незаконного вооружённого формирования или участие в нём» или 222-й «Незаконное хранение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ». Одним словом, сокамерник оказывался весьма подкованным в вопросах религии. Далее последний начинал говорить вполне логичные – с точки зрения зэка – вещи, вроде того, что не плохо бы жить в «правильном» государстве, где каждый друг другу друг, товарищ и брат <по вере>, а не в стране, где кругом «беспредел» и безверие.  В общем, все речи сводятся к построению Великого исламского халифата.
На почве этих бесед о справедливости и братстве вокруг зэка-проповедника начинают сбиваться другие, не имеющие чётких жизненных взглядов. Так образуется тайная тюремная ячейка, именующая себя джамаатом, со своим лидером, своими порядками. И эта группа органично вписывается в среду колонии общего или строгого режимов; она даёт поддержку своим членам в непростых взаимоотношениях с урками, поддерживается как морально (за решёткой), так и материально (с воли).
Потому-то за несколько лет такой идеологической шлифовки из зоны выходит уже вполне сформировавшийся ваххабит, готовый к активным действиям по реализации своих мировоззренческих установок. И куда, вы думаете, он направит свои стопы после вынужденного заточения? В родном городе или селе друзья его забыли, работы судимому днём с огнём не найти, с жильём проблема. Зато в землянках среди кавказских лесов ему обещают весьма радушный приём. Здесь его будут именовать «братом», здесь и деньжат пообещают подбросить и всем необходимым обеспечат.
Так вчерашний урка становится «моджахедом». Вот только внутреннюю сущность человека не так-то просто переделать. А посему в индивиде получается  странная смесь моральных устоев, основу которой составляет житьё по уголовным понятиям, а декоративную часть к нему – некая религиозность. Поэтому можно себе представить, какая атмосфера царит в лесных урочищах.
Но это речь о пришлых пехотинцах «Имарата Кавказ». А сколько местных, отмотавших тюремные сроки сидельцев – приверженцев «чистого» ислама – возвращается в родные пенаты? В неволе их мышление ничуть не меняется, потому как, к сожалению, никакой реабилитационной работы отечественная пенитенциарная система с этим контингентом не проводит. И освободившиеся люди, осуждённые за участие в бандгруппах или пособничество её членам, не только не считают наказание заслуженным, но и присваивают себе статус мучеников за веру.
Но самое странное заключается в том, что по приходу бывшего сидельца в мечеть молодёжь, бывающая там, смотрит на него так же. Он для них отныне «пострадавший за веру». И это почтительное отношение к зэку-фундаменталисту очень напоминает отношение дворовой шпаны образца 1970-90-х годов к только что вышедшему на волю человеку, что называется «повидавшему жизнь». 
Кстати, многие повадки молодёжи, подверженной влиянию ваххабизма, - это калька тех самых подзабытых гопниковских замашек. Допустим, в этом кругу – как в любом другом асоциальном сообществе - вырабатывается свой язык, особая лексика. Отсюда такие метаморфозы: вместо слова «пацан» ваххабиты называют друг друга «ахи» («брат»), а к девушкам обращаются «ухти» («сестра»).
Старшее поколение, конечно же, помнит такое расхожее понятие конца 80-х годов прошлого века как «казанский синдром». Говоря о нём, имели в виду вызывающую тревогу криминализацию общества, и в первую очередь молодёжи. А происходило это так. В каком-либо населённом пункте формировалась организованная преступная группа, как правило, из числа судимых лиц. Вокруг себя она сбивала банды подростков, выпускавших пар в уличных потасовках и постепенно приобщаемых к серьёзным делам «крутых» парней.
Одной из форм сплочения криминальных коллективов было содержание «общака», который наряду с традиционными методами пополнения прирастал ещё и посредством поборов с уличной бойцовской молодёжи. Те скидывались в общую копилку под предлогом помощи «братанам», сидящим на зоне.
Не это ли мы наблюдаем сегодня в отдельных мечетях Северного Кавказа, где имамы имеют явную тягу к ваххабитскому вероучению? Там на проповеди во время пятничного намаза по рядам среди прихожан пускается шапка, куда каждый должен положить деньги. Все это мотивируется необходимостью помочь «братьям», находящимся в местах заключения. И этот призыв находит горячий отклик в сердцах легко сбиваемой с истинного пути молодёжи.
Но это идущее нам на смену поколение, очарованное духом мнимого братства и единства среди носителей «саф ислама», не видит реверса преподносимой им медали, не различает страшного оскала душ тех, кто выходит из мечетей ваххабитского толка, беря в руки оружие и направляя свои стопы в леса.
А между тем вспомните драматический эпизод, когда 12 февраля в Дагестане в пос. Белиджи Дербентского района злодей забрался в дом сотрудника полиции и украл шкатулку с украшениями на сумму 300 тыс. рублей. По трагической случайности в момент кражи в доме находились двое детей – мальчики 11 и 12-ти лет. И чтобы не оставлять свидетелей преступник убил обоих ножом.
После этой истории, потрясшей всю республику, в интернете в адрес одного из местных подпольных кадиев поступил вопрос: «Допустимо ли убивать детей и жен врагов?» В нём явно проступал намёк на недавнее бесчеловечное преступление.
Ответ земляночного «богослова» обескураживает. Он звучит так: «Да, убивать допустимо, ибо это ослабляет сердца наших врагов». При этом  наставляющий молодёжь откровенно радуется, что у «муртада» (то есть полицейского) из Дербентского района зарезали двух детей. 
Тут и открывается истинное лицо этих ревнителей «чистой» веры. Если они находят оправдание даже жестокому убийству ни в чём не повинных детей, то надо быть уверенным в том, что у них отныне найдётся объяснение любым своим варварским действиям. Хотя в общечеловеческом понимании ни объяснения, ни прощения подобному изуверству нет. 
Есть у ваххабитского вооружённого подполья и масса  других неприглядных сторон, роднящих его с криминалитетом.
Допустим, в воровском мире самым распространённым способом привязки новобранца к организованной преступной группе является пролитие им чужой крови. Считается, что после этого индивид уже не пойдёт к правоохранителям и не наведёт оперативников на логово подельников.
По этому же принципу принимается молодёжь в лесное ополчение. Верным пропуском в бандподполье является совершение убийства неугодного «лесным» человека, будь то полицейский, священнослужитель, бизнесмен и т.д.
Но не у всех пацанов хватает духу, чтобы так запросто преступить заповеди Корана и взять на душу тяжкий грех. На этот случай у комплектовщиков «моджахедских» отрядов тоже есть средство. Чтобы не упустить из своих сетей новоприбывшую боевую единицу, юнца фотографируют на фоне леса с оружием в руках и затем выкладывают фото в интернет, на сайты исламистского толка. После этого молодой «джихадист» уже не скажет на допросе, что ходил в лес за черемшой. И свою непричастность к кровавым деяниям бандподполья опять же придётся доказывать, ибо на слово здесь веры уже не будет.
И всё-таки справедливости ради надо заметить, что различия у ваххабитского подполья и криминальных сообществ классического образца есть. Последние имеют некий свод правил, моральных ограничений, которые соблюдаются большинством. К примеру, в воровской среде нельзя убивать или калечить человека без причины. Но этот, вроде бы, элементарный признак цивилизованного общества не признаётся «лесными».
В октябре 2012 года в Махачкале полицейские провели ряд обысков, в результате которых кроме нескольких самодельных бомб большой мощности были обнаружены и взрывные устройства помельче - замаскированные под бытовые предметы: фонарики, барсетку, упаковку офисной бумаги. И нетрудно предположить, что жертвами взрывов этих самых бомб-сюрпризов стали бы случайные люди, мусульмане. 
По этому поводу Аллах в Коране говорит (смысл): «По этой причине предписали Мы сынам Исраила: кто убил кого-либо не ради [законного] воздаяния (наказания) или не за нечестия и смуту, творимые на Земле, тот как будто бы убил всех людей». (Сура «аль-Маида», аят 32).
И наверняка идеологи ваххабитского сопротивления знают эти стихи. Однако трактуют они их сообразно своим убеждениям, выворачивая смысл наизнанку.
Но какую бы ложную окраску не придавали священным текстам подпольные кадии и имамы, у здравомыслящего человека от природы есть один навигатор, который среди множества страстей и мнений указывает истинный путь. Кто-то называет его совестью, кто-то нравственностью. По Канту именно она, являющаяся седьмым – и главным – доказательством Божьего бытия, отличает человека от животного.
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          Висхан Халидов