Чтобы оценить, насколько глубоко сегодня ваххабизм пустил корни в кавказскую почву, нужно обратиться к его историческому прошлому, и определить: чем было обусловлено появление этого сорного вероучения?
Краткий экскурс в историю говорит, что в XVIII-XIX веках Ближний Восток находился под влиянием Оттоманской империи. И ваххабизм, зародившийся среди арабских племён на Аравийском полуострове, стал своеобразной идеологией протеста – номинально против среды с развращёнными нравами (с явным намёком на турецкое общество), фактически же против иноземного владычества.
Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб, начавший свои проповеди примерно в 1730-1735 годах, говорил, что Пророк Мухаммед был арабом и поэтому халиф, правящий в Аравии, должен быть только арабом; а поскольку турки не являются арабами, то никто из них не может быть халифом.
Логическим завершением этих воззваний стало заключение политического и религиозного союза между аль-Ваххабом и вождём племени анайза (район Центрального Неджда) из рода Саудидов. Целью объединения было приведение под руку последних разрозненных арабских племён, населявших Аравийский полуостров, и - как неминуемое следствие при создании нового государства - борьба за независимость с Блистательной Портой.
Справедливости ради скажем, что первоначально ваххабизм как ортодоксальный ислам не имел никакого отношения к фундаментализму. В гремучую смесь он превратился лишь во второй половине XX века, после поражения Египта, Сирии, Иордании и Ирака в арабо-израильской войне 1967 года. Именно тогда произошло сближение ваххабизма и исламизма, фактически поставившее знак равенства между ними. Ну а после фундаменталистская доктрина в новых одеждах начало своё хождение по свету, оставляя всюду кровавые следы.
Возвращаясь к современности, хотелось бы сопоставить условия возникновения и распространения ваххабизма на Ближнем Востоке и в нынешней России. Самое главное – определить, где у нас нашлась та самая почва для пускания «чистым исламом» корней?
Итак, в основе ваххабизма лежит идеология протеста. Против чего же протестуют (причём зачастую с оружием в руках) приверженцы этого вероучения на просторах нашей родины?
Если некогда аль-Ваххаб призывал современников подчиняться лишь правителю из числа своих единоплеменников-арабов, деля мир по национальному признаку, то сейчас его последователи в России отошли от шовинистического принципа, уступив место религиозному. Сегодня они хотят видеть на посту президента страны лишь мусульманина-радикала. Кроме того, по их мнению, он обязательно должен заменить римское право шариатом. Но так как в стране, где большинство населения исповедует христианство, такие изменения вряд ли возможны, ваххабиты приняли соломоново решение: не признавать действующую власть и не подчиняться её требованиям. Это, конечно, звучит абсурдно, потому как жить в обществе и не чувствовать себя его частью, как-то глупо и асоциально.
Что ещё стремятся «опротестовать» носители новой религии? Соплеменники аль-Ваххаба посредством меча и нового вероучения стремились к самоопределению и освобождению от турецкого влияния. Но о каком противодействии иноземному владычеству может идти речь в современной России? Впрочем, этот вопрос осмыслен в том случае, если проживающий на окраинной территории страны социум ощущает себя частью великого народа, именующегося - россияне. Но если некая группа решила отмежеваться от державы, как некогда поступила мятежная Ичкерия, то тогда, конечно, появятся и «иноземное влияние» и «имперская политика» и т.д.
Получается, что объективных причин для процветания ваххабизма в нашей стране нет. Но протестантский дух учения за свою почти трёхсотлетнюю историю сильно мутировал. И сегодня на примере пришлых «кадиев» мы видим, как суть протеста, лежащая у истоков сектантской идеологии, трансформировалась до неузнаваемости и приспособилась к реалиям сегодняшнего дня.
Если в XVIII веке на территориях Аравийского полуострова жесткой критике предавались люди утратившие веру и променявшие жизнь духа на чувственные удовольствия, то в XXI веке на Северном Кавказе ваххабиты уже выражают своё недовольство по другим поводам. В регионе, где наблюдается расцвет ислама, где функционируют сотни мечетей и где мусульманские праздники - воистину народные праздники, жители подвергаются критике за то, что не так молятся, не так понимают Коран, да и вообще живут не по правилам (которые разумеют, естественно, только приверженцы «чистого ислама»).   
Если вспомнить историю мировых религий, то в своё время реформаторы находились во многих из них. Проповеди аль-Ваххаба в чём-то были похожи на проповеди Мартина Лютера. Первый из них в XVIII веке изобличал деградирующие нравы Оттоманской империи, второй в XVI веке – погрязшую во лжи и роскоши Католическую церковь. Но в чём же разница между этими схожими по своей революционности религиозными течениями?
Лютеране, отколовшись от церковной организации, тем не менее, остались в лоне христианства. Ваххабиты же в ходе политических игр отбились не от организации, а от религии, обособившись и с течением веков так и не примирившись с исламским миром.
Недаром в сборнике хадисов об их зеркальном историческом прототипе  хариджитах, отличавшихся чрезмерностью в вопросах религии и непониманием сути ислама, Посланник Аллаха сказал так: «Они выйдут из религии, подобно тому, как стрела вылетает из насквозь пробитой дичи!» (Бухари («Сахих», № 5058); Муслим («Сахих», № 1064)).
О том, как раскольничье вероучение, подобно сорной траве, чуть более двух десятилетий назад попало на кавказскую землю, написано немало. Но вот тому, что из этого взошло – посвящено не так уж много работ.
Чуть более десятилетия назад отдельные харизматичные личности, прошедшие подготовку в зарубежных религиозных заведениях, стали проповедовать ваххабизм (салафизм) в Кабардино-Балкарии, Ингушетии, Дагестане, Чечне, постепенно обрастая сторонниками, учениками и целыми сообществами. И не удивительно, что когда в каком-нибудь отдалённом горном селении начинает развёртываться работа по «альтернативному исламу» (не сильно отягощённому ритуальной или обрядной частью), там начинает формироваться религиозная ячейка, перерастающая в объединение с последующим наименованием джамаат.
Жизнь внутри него строится по стандартной для тоталитарной секты модели, главным элементом которой являются общие молитвенные собрания. На них помимо собственно молитвы изучается специальная литература, призванная поддерживать на надлежащем уровне мотивацию членов общины.
Именно из этих гнёзд впоследствии вылетают «птенцы джихада», готовые с оружием в руках нести свою новую веру дальше. И в случае чего эти же джамааты всегда готовы укрыть боевика от опасности и обеспечить всем необходимым. Это первейшее условие для ведения партизанской войны во все времена: лесной воитель не может существовать без тыловой поддержки.
В российских СМИ при рассмотрении проблемы, связанной с распространением в северокавказских республиках ваххабизма, часто делается акцент на вооружённом бандподполье, но при этом зачастую забывается, что питательной средой для него является сочувствующее ему население.
И если количество боевиков силовыми структурами постоянно корректируется посредством их уничтожения или ареста, то количество общин, исповедующих ваххабизм, регулировать, увы, не удаётся. И самая неблагополучная обстановка с этим в Дагестане.
Несмотря на противодействие властей, деструктивное вероучение там прогрессирует. Известна даже легализованная технология «перепрофилирования» молельных мест с суфизма на салафизм. К примеру, в одну из районных или квартальных мечетей начинают приходить люди из другого района или квартала. И когда количество новых прихожан превосходит «коренных», они начинают требовать смены имама. Так происходит ротация священнослужителей: традиционалиста на ваххабита.
И в такой мечети вам, конечно, уже не прочтут фетву, принятую в Махачкале в ноябре 2012 года на Всероссийской богословской конференции «Дагестан – территория мира» с участием делегации Всемирного Союза мусульманских ученых. А между тем в этом документе говорится: «Республика Дагестан, в которой мусульманское большинство живёт в условиях безопасности, пользуется религиозной свободой и совершает обряды Ислама, не является территорией войны, а по шариату является территорией мира и ислама. Это же относится и к другим республикам и областям, где мусульманское большинство живёт в безопасности и пользуется религиозной свободой. Поэтому в них недопустимо объявлять военные действия против мусульман и муахидов (т. е. заключивших с мусульманами договор о мире), так как для этого не имеется шариатских оснований».
В устроенной на новый лад мечети можно будет услышать скорее о харамных праздниках (вроде Нового года или 8 Марта), кафирском влиянии на мусульман; будут даваться ответы на вопросы, типа «чьё имущество разрешено к экспроприации, а чьё – нет?» – и т.д.
Кстати, материальная сторона бытия ваххабитов является весьма привлекательной для новичков. Ведь неспроста достаточно много социально не устроенной кавказской молодёжи с такой лёгкостью принимает сегодня сектантскую форму ислама. Притягательным оказывается не столько религиозная сторона явления, сколько социальная. Надо сказать, что в проблемном регионе, где не всё гладко и с коррупцией и с социальной государственной поддержкой, быть ваххабитом, в общем-то, прибыльно. Достаточно засвидетельствовать свою принадлежность к тому или иному джамаату, как ты начинаешь получать от него всестороннюю – в том числе материальную – поддержку. А она в свою очередь формируется из тех средств, что добыли рэкетом воины «джихада», обдирая, как липку, посредством «флешек» предпринимателей и производителей товаров.
Ещё один плюс от принадлежности к ваххабитской общине в том, что вступив с её подачи в ряды «моджахедов», вообще можно сделать головокружительную карьеру: за год стать подпольным амиром целого республиканского района. Правда, тут есть неприятный нюанс: годовой процент выживаемости «лесного» контингента, постоянно преследуемого силовыми структурами, равен примерно 15. Но каждый из устроителей карьеры в ваххабитском джамаате думает, что именно его минует печальная участь. Ну, что ж, как говаривал поэт-классик: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!»     
Без сомнения, наши заблудшие соотечественники, причастные к  таким неофициальным образованиям, как джамааты, втайне гордятся своей исключительностью и самобытностью. Но при этом они - коренные жители Северного Кавказа - как-то забывают, что само слово «джамаат» (общество, коллектив, община) арабского происхождения. И бездумное копирование всего иноземного, от жизненного уклада до духовных ориентиров, с отвержением вековых традиций собственного народа выглядит, по меньшей мере, пошло и бездарно.
Впрочем, нигилизм по отношению к традициям и устоям в разных сферах жизни и является отличительной чертой современных ваххабитов.
Джамааты, образовавшиеся на основе ваххабитской идеологии в отдельных населённых пунктах республик Северного Кавказа – это данность и одновременно проблема, от которой уже никуда не уйдёшь. Оппозиционно настроенный к власти социум рано или поздно проявит себя не с лучшей стороны. И этот процесс, собственно, мы уже наблюдаем. В тех районах, где расположено наибольшее количество мечетей, контролируемых имамами-неофитами, там бандгруппы особенно активны.
И получается, что основные усилия по умиротворению Кавказа должны быть сконцентрированы, быть может, не столько на уничтожении бегающих по лесам «моджахедов», сколько на лечении этих самых городских и сельских болевых точек, в обиходе именуемых джамаатами. И было бы наивно полагать, что болезнь эта пройдёт сама собой.
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          Висхан Халидов